Отрывок из повести "Домбайский Гамбит"

1. Хочется побыстрее. Сам процесс в зимних условиях удовольствия не доставляет. Еще много накопленных сил, стартовая нервозность подталкивает в спину, и мы бежим на перевал. Он где-то там, в пелене тумана. Неважно куда, главное быстро. Натренированные ноги выносят все выше и выше, а туман все гуще и гуще. Сомнения все чаще посещают вспотевшую голову. Мы рассыпаны по травянистым склонам, каждый ищет свою дорогу. Все, стоп, так нельзя. Немного вниз и траверс по крутым альпийским лугам. Туда машет рукой Белоус, похоже, он прав. Порыв затухает, время теряет стремительно свою ценность, сидим, гонка закончилась, финиш. Ждем разрыва в облаке. Напрасно. Часть команды, трое из семи (Паша Колесов, Игорь Шерстнев и Сергей Быстров), ставят маленькую запасную палатку и остаются на достигнутом рубеже. Остальные, более мобильные, обладающие большим моторесурсом делятся еще пополам. Неугомонные (Макс Кривошеев и Игорь Шапошников) идут туда, где должен быть перевал. Те, что поспокойней (Белоус Владимир и я) пикируют вниз, в уютную большую палатку.

Следующий день, все тот же туман плюс крупа: много лишней ходьбы, переговоры по радио, переговоры на повышенных тонах без радио, столкновение авторитета-эксперта (Колесов) с шаровой молнией (Кривошеев). Взрыв эмоциональной энергии Макса. И в ответ лекция Паши о положении фигур на шахматной доске ФАРа. Жутко интересно и, в то же время, обидно ощущать себя неспособным понять глубину и ход мысли обитателей Олимпа. А он (Паша) может. И поэтому наша маленькая, но с претензией, армия не идет пересекать гос. границу. Мы идем по короткому и прямому пути, в лоб (с северо-запада), а не в обход (с юга). Красивый фланговый маневр, запланированный лучшими умами генерального штаба остается болтаться мертвой мыслеформой в тонких сферах, где прозябают и другие амбициозные, но нереализованные планы. Спите сваны спокойно. Вторжение отменяется. Большие батальоны меняют большие маршруты на те, что поменьше и поближе. На душе становиться немного полегче.

За этот, довольно длинный день стараниями Макса мы проникаем по опасному кулуару в "корыто" под стеной. Опять толком ничего не видно. Вместо крупы включают пушистый сказочный снежок, который скоро превратит Птышское ущелье в ад. Весело и быстро едем на взмыленных ..опках вниз.

Путь от пос. Домбай до маршрута на сев.-зап. стену вершины Зап. Домбай

Позднее утро, уже давно светло. Но мы лежим и делаем вид, что спим. Плотная пелена падающего жирными хлопьями снега – вот наше оправдание. Наша большая палатка в этот раз собрала всех. Она стоит в горловине Птышского ущелья. Слева и справа скалы, за перегибом которых, кулуарчики и полки. Они переполнились и стали разгружаться. Еще ночью где-то громыхнуло. Кто-то услышал, но фантастическая уверенность в собственной неуязвимости была такая, что на безмятежный сон это не повлияло.

И вот ленивое пробуждение. Где-то наверху что-то лопается и еле слышно шуршит, просовываю голову в дверь, и в этот момент грохот и облако белой пыли, от скалы быстро надвигающееся на нас. Оцепенение. Медленно произношу: "На нас идет лавина". В палатке всплеск активности, меня выпихивают наружу, бегу проваливаясь по-колено, босиком.

Пыль оседает. Недолёт. Примерно 50 метров. Странное дело, никакой особой тревоги нет, даже весело. Не торопясь, варим слипшиеся пельмени, которые стоило бы выбросить. Едим, пьем чай, опять чего-то едим. Пушистый снег, отсутствие всегда неприятного зимой ветра, непривычное тепло расслабляют, а жестокий враг не дремлет. Он снова наводит свое неуклюжее, но мощное оружие.

На этот раз грохот с другого склона. Бежим на нашу первую лавину, одышка, спринт с полным животом, по немелкому снегу. Белая пыль накрывает нас, ждем удара, остановившись, уже без сил, нет удара. Ощущение раздвоенности. Тело изо всех сил пытается спастись, а сознание, как-то отстраненно и подозрительно спокойно отслеживает всю эту возню почти со стороны.

Ждать долго не приходится. По звуку идет нечто более внушительное. Это наш самый важный старт в жизни. На пути ручей, потом снежный надув. Боковым зрением отмечаю, что Владимир Белоус невероятным прыжком уже закинул свое легкое тело на этот подлый надув. А я буксую. Черт, на мне снегоступы. Как в кошмарном сне, пытаешься убежать и не можешь. Умом понимаешь, что убежал, но трусливое сердечко рвется дальше.

Умница Паша не превратился, как все, в испуганное животное. Прилег за камень и, осторожно, будто боясь поймать пулю, наблюдает за клокочущим монстром. Впрочем, ничего не видно. Не терпится узнать – жива ли палатка. Она похожа на танк, прожженный базукой. Внутри горит примус, а все дуги сильно погнуты ударной волной и комьями снега. На стенке круглая дыра. Все вокруг перевернуто. Бесследно исчез каремат. Нас спасает то, что лавина сходит несколько в стороне и после удара о дно ущелья поворачивает в нашу сторону. На этот раз количество привезенного и вываленного снега грандиозное. Еще бы чуть-чуть, буквально несколько метров и ночью... Слишком живое воображение заставляет нас начать судорожные сборы. Место простреливается со всех сторон. Излишняя безмятежность сменяется бешеной активностью, которая не кажется чрезмерной. Перетаскиваем то, что откопали к большому камню. Хитрость в том, что мы будем за ним прятаться.

Решено отступить, пока не поздно. Ночевка здесь, по меньшей мере, приведет к психозу. Дорога назад – двухчасовой триллер. Слева реальная лавина, справа потенциальные лавины на голых склонах Мусса-Ачитарра. Бугристые массы снега, вывороченные, переломанные и "причесанные" березы теперь не кажутся занятными декорациями, они напоминают переломанную мебель и битую посуду в доме буйнопомешанного. Мы бежим отсюда потому, что хозяин проснулся.

Фантастическое окончание дня: я не глотаю слезы отчаяния, забетонированный снегом, а рассекаю изумрудную воду в бассейне, мерно шлепая по воде конечностями. Впрочем, как и все. Это Домбай.


2. Магнитное обаяние горнолыжного курорта: успеть покататься так, будто в последний раз, и посидеть в ночном клубе в ожидании чуда.

Спасатели у которых мы живем, дружелюбны. После нашего быстрого возвращения: "Еще одна заброска до весны, спасибо, пригодится".

Небо быстро становится синим, с тревогой посматриваем на Макса. Он не заставляет себя ждать долго: "После обеда выход".

Надо выждать, чтоб осел снег, что приводит к потере темпа. Но ведь за темп мы и боремся, принося в жертву маршрут за перевалом. Игра в кошки мышки с погодой. Хотя маршрут и выбран, неопределенности все еще слишком много.

Непривычное зимнее тепло сменилось звенящим морозом. По известному закону, а еще больше по глупости, я посчитал некоторые теплые вещи слишком обременительными. Ночью просыпаюсь от холода, торчащий ко входу локоть окоченел.

Снегоступы и лыжи оставляем у подножия, поворачиваем налево и круто вверх. На бараньих лбах, трава альпийских лугов теперь основательно присыпана свежим снегом. Подходим к нашему кулуару. Хотя вокруг полно выехавших лавин, тут все гладко. "Заряжен!" – произносит Павел Колесов, остальные молчат. Чтобы никто не успел придумать чего-нибудь хитрого, но вредного Макс энергично вспарывает целину и на предельной скорости устремляется в узкую горловину кулуара.

Не знаю, о чем думает Гоха, он идет следом. Надежд нет. Внутренний голос жалобно заводит: "Господи, помилуй, господи" и т. д.

Выждав интервал, стараюсь мягко формировать следы. Кажется, очень важно услышать, когда начнется. Надо будет сделать несколько прыжков влево, запрыгнуть или прижаться. Напряжение страха дает столько сил, что тяжелый рюкзак не влияет на скорость. Легкие рвут холодный воздух, работа мышц гонит жар по телу.


Дойдя до того места, где кулуар превращается в широкое блюдце или корыто, Макс сворачивает влево на разрушенные некрутые скалки. Стена остается справа. Теперь придется пересекать большое корыто, чтобы подойти к маршруту.

Макс нашел удобное место для палатки. Мы с Гохой отстаем, штурмуя неудобную стеночку. Из-за невероятно острых и обрывистых гор напротив выскочило солнце. Сидим, смотрим на нашу стену. Ноги гудят, приятная спортивная усталость. Весь опасный участок на предельной скорости. Похоже, у Макса внутри плещется высокотемпературная плазма, он остро чувствует, как уходит безвозвратно время.


Время действительно уходит. Солнце уже вовсю бьет по корыту. Но мы не обращаем на это внимания и зря. Подходят Паша и Игорь (Шерстнев), собираются подробно рассматривать и намечать линию движения по стене.

Под стеной. Нащупывание маршрута.

Макс, выбивая фонтанчики снега, на одном дыхании пересекает корыто в нижней части и останавливается на полосе черных мелких камней торчащих из снега. Опасное место пройдено. Можно перевести дыхание. Держим интервал. Стартует Гоха. Здесь отпрыгивать некуда. Втроем спускаемся к камню, у которого в первый выход оставили заброску. Несмотря на то, что рюкзаки стали слишком тяжелыми, часть вещей приходится оставить в этом месте. Тяжело поднимаемся к полосе черных камней, с которой спускались к заброске. Теперь надо прямо к стене. Макс без рюкзака, один бьет тропу. Мы ждем. Если сорвется надув из-под стены, вряд ли он оставит нас на этом эфемерном островке. Скорей бы прикоснуться к стене, но, она все еще далеко. Скрипят кошки, пальцы, пробившие снег мерзнут. Наконец мы на надуве, но к скале прикоснуться нельзя, можно провалиться в рантклюфт. Локальное счастье.

Радиопереговоры:
Теперь впереди Гоха. Пересекаем широкий конус, спускающийся со стены. В это время Макс возвращается за оставленным рюкзаком. Там, где намечено начало, загружаем рюкзаки порядком нас вымотавшие. Долго ищем трещину, не находим. Долго колотим шлямбур. Вешаем на него все, что принесли. Тем временем прямые лучи солнца делают свое дело. Снег раскисает, несмотря на морозец. Решено возвращаться напрямую к противоположной скале, вертикально нависающей над местом будущего лагеря, откуда будет происходить вся обработка. Замысел: использовать новую тропу потом для подъема. Поэтому идем короткими шагами. Усталость снимает прежний невроз. Для безопасности растягиваем три веревки, но их не хватает и до середины. Внизу Быстров варит, Колесов с биноклем и фотоаппаратом, Игорь Шерстнев двинулся нам на встречу. Отпускаем веревку, еще немного. Макс идет прямо, пытается приблизиться к скале, проваливается и по дуге начинает идти параллельно вниз. Хочется его поправить, но он и так сегодня сделал невозможное с моей точки зрения, как-то неловко. Я почти догоняю его. Гоха отстал из-за возни с веревками.

Вдруг! Резкий вздох снега останавливает нас. Чуть выше над нами видно тонкую трещинку. Твою мать, допрыгались. Кажется, время остановилось, ничего не происходит, мы стоим в оцепенении. Надо что-то делать. Но поздно. Более мощный хлопок молнией рассекает маленькую трещинку, в следующий момент паутина таких же трещин пробегает там, где мы стоим и вокруг. Склон плавно и бесшумно трогается, как поезд с перрона столичного вокзала. Блоки, на которые паутина как попало, разделила гладкую поверхность, словно колеса вращаются и с каждым оборотом уменьшаются в размере. Все это быстро превращается в рисовую кашу, которую сварил волшебный горшочек. Припоминается, что в лавине надо плыть. На ум приходит баттерфляй. Но тут становится темно. Каша поглощает неудачника с головой.

Возвращение в текущую реальность (как было на самом деле). Почему-то хрипящим шепотом ору Гохе, чтоб он выходил наверх. Макс показывает на камень у меня над головой. Прекратив дышать, сначала руками мягко трамбую ступеньку, встаю еще пару шагов, обнимаю камень. Спаслись.
Еще не дойдя до палатки, Макс взрывается.